Тёща застала зятя за мастурбацией и предложила помощь
Жена укатила в командировку на неделю, оставив меня одного в нашей трёшке, которая вдруг стала казаться огромной и до неприличия тихой. Ольга, моя тёща, жила через этаж, в такой же квартире, но только опрятной и пахнущей всегда пирогами или свежим бельём, а не как у нас – пиццей и одиночеством.Меня зовут Максим, мне тридцать два, я неплохо устроился – ведущий инженер в солидной конторе, с ипотекой, которую исправно плачу, и с Леной, своей женой, мы живём уже пятый год. Всё вроде бы ровно, стабильно. Но иногда эта стабильность начинает давить так, что хочется заорать. А ещё – выпить виски и забыться.
Ольга… Ольге Николаевне было под пятьдесят, но чёрт возьми, она умела себя подать. Не то чтобы я постоянно на неё засматривался, нет. Но отрицать её привлекательность мог только слепой. Высокая, пышная, с такой грудью, что так и просилась в ладони, и с упругой, совсем не возрастной попкой, которую она совсем не стеснялась подчёркивать обтягивающими спортивными штанами, когда шла на пробежку. Зрелая, опытная женщина, которая знала себе цену. И которая смотрела на меня, своего зятя, с лёгкой снисходительной усмешкой, будто знала обо мне что-то, чего я сам о себе не знал.
В тот вечер я валялся на диване, смотрел какой-то сериал и чувствовал, как меня одолевает скука. Мы с Леной перед её отъездом слегка поругались из-за какой-то ерунды, и это чувство вины и раздражения сидело во мне занозой. В голову полезли дурацкие мысли, от которых начинало стоять. Я потянулся за телефоном, полистал телеграм, но это только разожгло тоску.
Тяжесть в яйцах стала непереносимой. Эрекция нарастала тупой, навязчивой болью, требуя разрядки. Чёрт с ней, с ссорой, с одиночеством. Решил подрочить. Быстро, технично, чтобы сбросить напряжение и уснуть. Я встал, запер дверь на щеколду – привычка, Лена всегда стучалась, даже если я просто в туалете, – и направился в душ. Тёща в это время обычно смотрела свои сериалы, мы не должны были пересечься.
Тёплые струи воды разнесли приятное тепло по коже. Я закрыл глаза, представил смутные образы из недавно просмотренного порно, начал намыливать член. Рука привычно задвигалась, дыхание участилось. Я уже почти плыл, концентрируясь на нарастающем удовольствии, как вдруг сквозь шум воды мне почудился какой-то звук. Я замер, выключил воду.
Тишина. Показалось.
Я снова включил воду, но уже не мог расслабиться. Снова выключил. И в этой звенящей тишине я отчётливо услышал… скрип двери в прихожей. Лёгкие шаги по паркету. Сердце упало куда-то в пятки. Это не могла быть Лена.
— Максим? Ты дома? — донёсся из гостиной голос Ольги. Чистый, низкий, без тени сомнения. — Я пирог с вишней испекла, принесла тебе кусочек. Дверь была не заперта.
Я обмер. Стоял голый, мокрый, с намыленным и всё ещё твердым, будто из бетона, членом, который тупо торчал в сторону двери. Мой мозг попытался обработать сразу все факторы: она здесь, в квартире. Дверь в ванную… Боже, я её не запер. Я защёлкнул только входную, а про эту, ебаную, забыл. В голове пронеслась паническая мысль: «Сейчас она решит, что я заснул здесь, или что со мной что-то, и просто войдёт».
Я рванулся к двери, чтобы толкнуть её и хоть как-то заблокировать, но было уже поздно.
Ручка медленно повернулась. Дверь со скрипом подалась внутрь.
И она застыла в проёме. В своём коротком шёлковом халатике, который распахнулся, открывая глубокую ложбинку между грудями и краешек кружевного белья. В одной руке – тарелка с дымящимся пирогом. Во второй – ключ от нашей квартиры, который мы ей оставляли на всякий случай.
Её глаза, широко распахнутые, скользнули по моему лицу, обожжённому стыдом, по моему мокрому телу и опустились ниже. Туда, где мой член, будто не понимая трагичности момента, всё ещё упруго и нагло пульсировал, выдавая мои недавние фантазии самым похабным образом.
Время остановилось. Я видел, как изменилось её дыхание, как разом вспотели ладони, в которых она сжимала тарелку. Я видел, как её взгляд из изумлённого, шокированного стал… другим. Пристальным. Оценивающим. И в нём не было ни капли осуждения.
Она медленно, слишком медленно, поставила тарелку на тумбочку у раковины. Звук фарфора о камень прозвучал как выстрел.
— Максим… — произнесла она, и её голос был уже не таким, как минуту назад. Он стал тише, гуще, в нём появилась какая-то новая, опасная бархатистость. — Я, кажется,… вовремя.
Я застыл, чувствуя, как по щекам разливается адский жар. Сердце колотилось где-то в горле, готовое выпрыгнуть. Я инстинктивно попытался прикрыться руками, но это было жалко и бесполезно. Мой член, предатель, всё ещё стоял колом, будто приветствуя нежданную гостью.
— Ольга Николаевна… я… — язык заплетался, слова отказывались складываться во что-то связное. — Я просто… душ…
Она не отвечала. Её взгляд, тяжёлый и тёплый, скользил по моему телу, будто ощупывая его. Он задержался на моём напряжённом животе, на бёдрах, и снова медленно, намеренно поднялся к моему члену. В её глазах читалось не шоковое оцепенение, а какая-то хитрая, живая заинтересованность. Уголки её губ дрогнули в намёке на улыбку.
— Вижу, — наконец сказала она. — Наверное, Леночка уже давно не помогала тебе… справляться с таким напряжением?
Она сделала шаг вперёд, в маленькую влажную кабинку. Пахло её духами — что-то цветочное, тяжёлое, пьянящее, что перебивало запах геля для душа. Шёлк её халата шелестел, а когда она подняла руку, чтобы поправить прядь волос, полы совершенно распахнулись, открыв тёмное кружевное бра и упругие, полные бёдра в таких же кружевных трусиках. Она была голая под халатом.
Мой мозг отказывался верить в происходящее. Это же тёща. Женатая, респектабельная Ольга Николаевна. А я стою перед ней голый, с намыленным хуем, и она смотрит на меня так, будто я десерт, который она вот-вот съест.
— Я… мне так стыдно, — выдавил я, чувствуя, как горит не только лицо, но и вся грудь.
— Стыдно? — она мягко перебила меня, сделав ещё один шаг. Теперь между нами оставалось не больше полуметра. Я чувствовал исходящее от её тела тепло. — Честного мужского желания? Это естественно, Максим. Очень естественно. Особенно когда женщина… отсутствует.
Она протянула руку, и я замер, ожидая чего угодно. Но она просто провела пальцами по моему мокрому предплечью, смывая пену. Её прикосновение было обжигающе нежным.
— Лена… она молодая. Не всегда понимает, как бывает трудно мужчине. Как нужна… ласка. — Она говорила это тихо, почти шёпотом, глядя мне прямо в глаза, и её слова падали прямо в мозг, парализуя волю. — Она думает, что секс – это только по праздникам и по графику. Но это не так, да?
Я не мог ничего сказать. Я только мог смотреть на её губы, на влажный блеск в её глазах, на то, как под тонким шёлком халата четко проступали очертания её твёрдых сосков.
Она медленно опустила взгляд на мой член, который, будто одержимый, дёрнулся под этим взглядом.
— Бедный мальчик… — прошептала она, и в её голосе прозвучала смесь жалости и нескрываемого любопытства. — Так и останешься с этим? Один? С таким красивым… напряжённым… членом?
Её рука снова поднялась, на этот раз медленно, целеустремлённо. Она не смотрела на неё, смотрела только мне в глаза, будто проверяя мою реакцию. Я задержал дыхание. Весь мир сузился до её пальцев, приближающихся к моей плоти.
Кончики её пальцев едва коснулись напряжённого живота чуть ниже пупка, и по мне пробежала судорога. Она улыбнулась, видя это.
— Я могу помочь, Максим, — выдохнула она, и её пальцы поползли вниз, к основанию моего члена. — Если хочешь…
Её пальцы, прохладные и удивительно нежные, обхватили меня у самого основания. Не сжимая, просто обвили, и от этого прикосновения по спине пробежал разряд тока. Я аж подпрыгнул всем телом, и из горла вырвался какой-то сдавленный стон.
— Тихо, тихо, мальчик мой, — она зашептала, и её голос стал ласковым, почти материнским, но её глаза горели совсем не материнским огнём. — Никто не узнает. Это будет наш маленький… секрет.
Она медленно повела рукой вверх, смывая остатки пены, и её ладонь скользнула по всей длине моего ствола. Я закатил глаза и прислонился спиной к холодной кафельной стене, потому что ноги подкашивались. Это было нереально. Это был какой-то порочный, запретный сон. Тёща. Рука тёщи на моём хуе. И она делала это так, будто делала это всю жизнь – уверенно, мягко, с пониманием дела.
— Ольга… — простонал я, уже не в силах подобрать отчество. — Мы не должны… Лена…
— Лена далеко, — её пальцы скользнули вниз, к самым яйцам, и она нежно помассировала их, заставив меня снова содрогнуться. — А ты здесь. И ты такой твёрдый, такой готовый… Разве это неправильно? Разве помощь – это грех?
Она наклонилась чуть ближе, и я почувствовал её дыхание на своей коже. Запах её духов смешался с запахом моего тела и геля, создавая какую-то новую, дурманящую смесь.
— Она никогда не делает тебе так? — тихо спросила она, и её пальцы снова поползли вверх, медленно, мучительно медленно, к самой головке. — Никогда не гладит так… не говорит, какой ты сильный, какой красивый…
Я мог только мотать головой, потеряв дар речи. Лена… Лена делала это быстро, почти механически, когда хотела меня ублажить перед сном. Без вот этого… этого сладкого, развратного тления.
Ольга улыбнулась, видя мою реакцию. Её рука сомкнулась вокруг члена, и она начала наносить медленные, ритмичные движения. Нежные, но уверенные. Идеальные.
— Я знаю, что нужно мужчине, — продолжила она свой развратный шёпот, приближая лицо к моей шее. Её губы почти касались моей кожи. — Знаю, как любят, когда не торопятся. Когда исследуют каждую… каждую клеточку.
Её свободная рука скользнула мне на грудь, ладонь легла на сердце, которое бешено колотилось.
— Вот видишь… как оно бьётся. От одного прикосновения. Ты так давно ждал этого, да? Ждал, чтобы к тебе прикоснулись по-настоящему. Не как к мужу. Как к мужчине.
Она снова поменяла хватку, и большой палец её рабочей руки провёл по самой чувствительной точке на головке, и я застонал, запрокинув голову. Я уже был на грани. От её слов, от её взгляда, от этих опытных пальцев, которые знали точно, куда нажать.
— Кончай, если хочешь, — её голос прозвучал прямо у моего уха, горячий и влажный. — Кончи мне на руку. Я хочу видеть. Хочу видеть, как ты взрываешься от моего прикосновения.
И это было последней каплей. Её слова, её разрешение, этот полный отказ от всяких условностей… Волна удовольствия накатила с такой силой, что у меня потемнело в глазах. Я издал хриплый, животный звук и почувствовал, как всё внутри сжимается, готовясь к выбросу.
Ольга не отстранилась. Она лишь прижалась ко мне всем телом, чувствуя, как я дрожу, и продолжила свои медленные, выжимающие движения, глядя мне в лицо с каким-то голодным, торжествующим любопытством.
Но она не дала мне кончить. В самый последний момент, когда всё моё тело уже свело от предвкушения, она вдруг убрала руку.
Я аж зарычал от разочарования, от этой дикой, обрывающейся на самом пике боли. Глаза у меня были мокрые, я смотрел на неё, не понимая, в чём подвох.
Ольга усмехнулась, коротко и тихо. В её взгляде читалась власть. Власть надо мной, над моим телом, над моим удовольствием. Она знала, что я её.
— Не так быстро, мальчик, — прошептала она, и её голос звучал как обетование чего-то гораздо большего. — Ты заслужил нечто… особенное.
Она медленно, с какой-то театральной грацией, опустилась передо мной на колени. Шёлковый халат окончательно распахнулся, и я увидел её во всей красе. Зрелую, пышную, невероятно соблазнительную женщину. Её большая, упругая грудь почти выпала из чашечек лифчика, соски твердели под кружевом. А её глаза… её глаза смотрели на мой член с таким обожанием и голодом, что у меня перехватило дыхание.
— Такой красивый, — выдохнула она, и её горячее дыхание обожгло мне кожу. — Лена не ценит то, что имеет.
Она не стала больше мучить меня. Она наклонилась и, не отрывая от меня взгляда, медленно, с наслаждением, как какую-то драгоценность, взяла в рот мой член.
Мир перевернулся. Всё, что было до этого – её рука, её слова – оказалось просто прелюдией. Её рот был горячим, влажным, невероятно мягким раем. Она не просто сосала. Она играла им. Обводила языком головку, смакуя, посасывала, заглатывала глубже, давая мне почувствовать напряжение в своей глотке, и снова отпускала, лаская только кончик.
Я упёрся затылком в холодный кафель и застонал, запустив пальцы в её ухоженные волосы. Она не сопротивлялась, наоборот, издала одобрительный горловой звук и взяла ствол ещё глубже, почти до самого основания. Я чувствовал, как её губы обтягивают меня, как работает её язык. Это было абсолютное, животное блаженство.
Но на этом она не остановилась. Её руки скользнули по моим бёдрам, по ягодицам, сжимая их. А потом… потом я почувствовал прикосновение её пальца. Сначала просто ласка, лёгкое поглаживание между ягодиц. Я вздрогнул, но было уже поздно что-то говорить, что-то думать. Её рот продолжал свою сладкую пытку, отключая мозг.
И тогда её палец, настойчивый и уверенный, упёрся в самое сокровенное место. Она смазала его чем-то – может, слюной, может, остатками геля – и с лёгким нажимом, не переставая сосать, палец вошёл в мой анус.
Я замер. Это было странно, непривычно, немного больно. Но вместе с тем… невероятно возбуждающе. Особенно когда она нашла там какую-то точку, и по моему телу прокатилась новая, незнакомая волна удовольствия. Массаж простаты. Она делала это умело, синхронизируя движения пальца внутри с ритмом своего рта.
Это было уже слишком. Комбинация невероятного минета и этого нового, запретного ощущения внутри сводила меня с ума. Я был на грани, полностью в её власти, и она это знала.
— Я… я сейчас… — успел я простонать, сжимая её волосы.
Она поняла без слов. Её палец внутри меня нажал сильнее, а рот задвигался быстрее, жаднее, принимая меня целиком. И я взорвался.
Кончил я бурно, дико, с таким криком, что, наверное, было слышно через этаж. Спазмы буквально выворачивали меня наизнанку. Казалось, я выплёскиваю всю свою сперму, всю sexrasskaz.com свою подавленную страсть, всю злость и скуку прямо в её горячий, принимающий рот. Её много, густой и горячей.
Ольга не отстранилась ни на секунду. Она приняла всё, каждую каплю, продолжая нежно посасывать и ласкать меня пальцем внутри, пока я не начал слабо дёргаться от переизбытка чувств. Только тогда она медленно отпустила мой член, блестящий и чувствительный, и облизнула губы, глядя на меня снизу вверх с видом кошки, слизавшей сливки.
— Вот видишь, — сказала она хрипло, её губы были припухшими и влажными. — Так гораздо лучше, правда?
Тишину в ванной нарушало только моё тяжёлое, прерывистое дыхание и тихий шум воды, всё ещё капающей с душевой лейки. Я медленно сполз по стене, почти не чувствуя ног, и опустился на корточки, упираясь лбом в холодный кафель. Колени тряслись.
Стыд. Он накатил сразу после того, как волна оргазма схлынула. Горячий, тошнотворный, всепоглощающий. Я только что кончил в рот своей тёще. Матери моей жены. Я изменил Лене самым извращённым образом, прямо в нашем доме, пока она была в отъезде.
— Боже… — прошептал я, сжимая голову руками. — Что мы натворили…
Ольга меж тем поднялась с колен с лёгкой, почти девичьей грацией. Она потянулась, и шёлк халата снова обрисовал все её соблазнительные формы. Она выглядела… удовлетворённой. Спокойной. На её губах играла лёгкая, загадочная улыбка.
— Мы ничего не «натворили», Максим, — её голос был бархатным и абсолютно ладным собой. Она подошла к раковине, взяла мое полотенце и смахнула им капельку спермы с уголка рта. — Мы просто сняли напряжение. Помогли друг другу. Разве это плохо?
Она повернулась ко мне, оперлась о раковину и скрестила руки на груди, отчего её грудь приподнялась ещё соблазнительнее. Смотрела на меня сверху вниз, без тени смущения.
— Посмотри на себя. Ты был на грани. А теперь… ты расслаблен. Счастлив.
«Счастлив» — это было не то слово. Я был опустошён, разбит и напуган. Но она была права насчёт одного – дикое, животное напряжение ушло. Осталась только пустота и этот едкий стыд.
— Лена… — снова выдавил я её имя, как единственную спасительную соломинку в этом безумии. — Она… она никогда…
— Лена никогда не узнает, — мягко, но твёрдо перебила она меня. — Это останется между нами. Наша маленькая тайна.
Она наклонилась ко мне, и её пальцы снова коснулись моего лица, но теперь это прикосновение было другим – властным, собственническим.
— Ты же не расскажешь, да? Ты же не захочешь делать ей больно?
В её тоне сквозила не просьба, а утверждение. Она знала, что я не скажу. Не смогу. Потому что как я посмотрю в глаза Лене после этого?
Я молчал, и моё молчание было ответом. Ольга улыбнулась, довольная.
— Умный мальчик. — Она выпрямилась и потянулась к тарелке с пирогом, будто ничего и не произошло. — Пирог, кстати, уже остыл. Разогрей в микроволновке. Он того стоит.
Она сделала шаг к выходу, но на пороге обернулась. Её взгляд снова стал томным, обещающим.
— И знай, Максим… если снова станет трудно… — она обвела меня медленным, оценивающим взглядом, снова заставив кровь прилить к щекам, — моя дверь всегда открыта. Я люблю помогать.
https://rt.sexrasskaz.icu/2038-tescha-zastala-zjatja-za-masturbaciej-i-predlozhila-pomosch.html
153