Душный, сладковатый запах старого купе, перебиваемый железным скрежетом колес. Я всегда любил поезда за эту особенную, оторванную от мира атмосферу. Как будто время замирает, а все проблемы остаются там, на перроне. Я ехал из Питера в Москву по срочным делам, уставший и измотанный неделей переговоров. Мне бы просто выпить, уснуть и забыться. Моими попутчиками оказалась пара. Он – Михаил, крепкий, лет пятидесяти, с уставшим лицом и сединой на висках, с головой ушел в планшет с какими-то графиками, пробурчал что-то невнятное в ответ на кивок при...
Меня зовут Артём, мне двадцать шесть, и я уже пятый день тлел от скуки в этой проклятой больничной палате. Сломанная нога, подвешенная к этой дурацкой балке, чесалась под гипсом так, что хотелось кричать, а от вида бежевых стен и запаха антисептика уже начинало подташнивать. Единственным светлым пятном в этом царстве стерильности и тоски была она — медсестра Вика. Виктория. Не Вика для всех, а именно Виктория для меня, хотя я ни разу не осмелился назвать ее так вслух. Лет тридцати, не больше. Высокая, с такой осанкой, будто она не капельницы...
Жара стояла такая, что даже мухи на подоконнике барского дома ленились жужжать. Воздух над усадьбой дрожал. Емельян Петрович, развалясь в кресле у открытого окна, чувствовал, как потная рубашка липнет к спине. Тоска зеленая одолевала барина. И тут взгляд его упал на группу крестьянок, возвращавшихся с покоса, их загорелые шеи блестели от пота, а на спинах темнели мокрые пятна. В голове Емельяна Петровича, тяжёлой и разгорячённой хмелем после обеда, созрела идея. Он цыкнул на верного холопа Степана, дремавшего у двери. — Степан! Сбегай, собери...
Меня всегда раздражал этот звук. Пронзительный, настойчивый, как комар в кромешной темноте. Вибрация её телефона на стеклянной тумбочке. Обычно она гасила его мгновенно, одним движением пальца, даже не просыпаясь до конца. Приглушённый стон, шуршание простыни, и всё — только монотонное дыхание и тиканье часов на кухне. Но в тот вечер всё пошло не так. Я лежал на спине и смотрел в потолок, уставший до состояния овоща после десяти часов в душном офисе, забитом до отказа такими же, как я, несчастными чернильными душками. Мне было тридцать восемь,...
Солнце пекло немилосердно, воздух над полем дрожал от зноя, густо пахло пыльцой, травой и потом. Стояла та самая мертвая тишина полдня, когда даже птицы умолкали, нарушаемая лишь мерным, сонным стрекотом кузнечиков да звонким вж-ж-ж кос, которыми мужики ровняли высокие заросли тимофеевки. Барская коляска, подняв тучи пыли, подкатила к краю поля. Из неё, морщась от солнца, вышел сам барин, Емельян Петрович. В тонком городском сюртуке он выглядел тут инородным, праздным существом. Мужики, завидев его, засуетились, выпрямились, сняли шапки,...
Витька не мог понять, когда, с чего, с каких пор, у него прочно осело в голове, что его жена, Наташка, ему изменяет. Почему он так стал думать, он даже себе не мог объяснить. Он не из под никого её не вытаскивал. Ни кого не ловил на ней. Но ему даже снилось, что его Наташка с кем то трахается. Он просыпался, вскакивал переполненный ревностью, с мыслю: "Убью заразу!", но видел её рядом в кровати мирно спящую, успокаивался. Не, неприятный осадок от сна на какое то время оставался, но постепенно проходил. Ну вот от куда у него это...
Командировка Лены была для меня как глоток воздуха. Не то чтобы я её не любил, любил, ещё как. Но эти её вечные списки дел, расписанный по минутам бюджет и этот взгляд, которым она проверяла, достаточно ли хорошо я вытер пол после душа, выматывали. Три года брака, а чувствовал себя порой как на осмотре в военкомате. Её отлёт на неделю в Питер я отметил бутылкой тёмного пива и тремя сериями какого-то дурацкого сериала, заснув прямо на диване под вой ветра за окном. А ветер действительно выл. Осень в этом году решила не церемониться, хлестала...
Ольга вошла в тренажерный зал с той уверенной походкой, которую вырабатывают годы управления людьми и миллионами. Ей было сорок два, но выглядела она так, будто время решило обойти её стороной. Высокая, с длинными ногами, подтянутой попкой и грудью, которая даже в спортивном топе выглядела вызывающе. Её тёмные волосы были собраны в небрежный пучок, а на лице — лёгкий макияж, подчёркивающий острые скулы и пронзительный взгляд. Она была бизнес-леди, владелицей сети бутиков, и привыкла, что всё в её жизни подчиняется её воле. Всё, кроме одного —...
Офисный центр затихал. Лампы дневного света гудели, отбрасывая холодный свет на пустые столы и мониторы, ушедшие в спящий режим. Было уже почти восемь вечера, и большинство сотрудников давно разошлись по домам. Только в угловом кабинете на двенадцатом этаже горел мягкий свет настольной лампы. Там, за стеклянной дверью с табличкой «Елена Викторовна, руководитель отдела маркетинга», происходило нечто, что могло бы стать темой для офисных сплетен на годы вперед. Елена Викторовна, сорокадвухлетняя женщина с властным взглядом и фигурой, от которой...
